* * *
Всё испытаем: гнев и страх.
И легче станет.
И жизнь в надеждах и грехах
Перелистаем.

И каждый по земле пройдёт
Своей дорогой,
Где солнце медленно плывёт
В ладонях Бога.  

  * * *
В звёздах луг, три коня - три огня
И роса предвечерняя стынет...
Я беспечен до Судного дня,
Божья милость пока не покинет.

Дождь провиснет над пышной скирдой
И табун в поздней хмари проскачет.
И такой я ещё молодой,
От любви к отчим пажитям плачу.

Вот лечу по сугробам в санях,
Вот бегу по гудящему лугу.
И седлаю упрямца коня,
Затянув до упора подпругу.

Обжигает ладони огонь...
Беззаботные сроки минуют.
Где тот луг,
где тот дождь,
где тот конь
И в узлах сыромятная сбруя?

И всё дальше родное крыльцо,
И всё чаще столбы межевые.
И всё яростней ветер в лицо,
И всё реже улыбки живые.

 * * *
То дождь в глаза, то мокрый снег,
То пыль столбом встаёт, -
Дорог истоптанных разбег,
Минут бессчётных лёт.

Под вечер упаду без сил,
А где он, торный след?
Сто пар сапог поизносил,
А всё просвета нет.

И что я из того извлёк? -
Себе же говорю...
И я сгорю, как мотылёк,
Летящий на зарю.

* * *
Не надо мне доли Иудиной,
Я с жизнью уже не спорю.
Дырявую, словно посудину,
Бросает меня по морю.

Я - голод, я - холод, я - улица,
Я - нечто ещё живое.
И плечи мои сутулятся,
Когда я бреду изгоем.

Родного меня, как неверного,
И судят вослед, и бранят.
И, словно монету разменную,
В прихожей держат меня.

И ждут: "А вдруг, окочурится!.."
А я - плоть безвестных героев;
Я - голод, я - холод, я - улица,
А улицу не закроешь.  

И, НЕБОМ МНЕ ДАРОВАННЫЙ ЯЗЫК...

Не солнце, появлялось что с востока,
Не суеты дневная ворожба,
Мне открывала Пушкина и Блока
Приземистая русская изба.

Не голоса пустые из столицы,
А в ранний час, когда лежит роса,
Начало дня озвучивали птицы
Моей земли живые голоса.

Они живут во всём словесном своде.
И это было, это будет так,
Как сплав единых слов: Кирилл, Мефодий,
Как Млечный Путь, похожий на большак.

Живая речь, - друзей и близких лица.
И, небом мне дарованный язык,
Во всё живое чтобы воплотиться:
В молитву матери и в птичий крик.

Когда я жизнь свою по дням листаю,
Заветную когда ищу строку,
Коленопреклонённо припадаю
К нему, словно к живому роднику.

Он - суть земли. Он и меня приветил
Случайным откровением судьбы,
На этой на земле, на белом свете,
У русской у приземистой избы.  

 * * *
Иисус, нам грешным в назиданье,
Достоин вечно жить в раю...
За что ж ты, Отче, на закланье
Послал кровиночку свою?

Ты знал, без зла мир не построить.
И божье время торопя,
Ты на Пришествие второе
Обрёк невинное дитя.

И пусть к спасенью стал суровым, -
Через жестокий самосуд...
Уверен ли ты в том, что снова
Христа безумцы не распнут?

* * *


Людмиле Щипахиной

В храм войду, свой не свой.
Тьмой затёрный:
И живой - неживой,
И не мёртвый.

И в росе, как в слезах,
Меркнет вечер...
Словно встречных глаза,
Плачут свечи.

И струит бледный свет
С небосводья,
Словно цвет-пустоцвет
В час бесплодья.

Скорбны лики богинь
У киота.
И друзья, и враги
Ждут чего-то?

Выдал лиха нам век,
Как невеждам.
Кто я есть - человек,
Или нечто?

Ковыряюсь в золе,
Сходной с тьмою.
И бреду по земле,
Волком вою.

Как стальная струна
Ножевая,
Затаилась страна -
Выживает.  

  * * *
Я столько дней напрасно загубил,
А к храму только начата дорога.
"Христос Воскресе!" - крестный ход бубнил.
"Христос Воскресе!" - вечна тайна Бога.

Безбожник прав, что нет на мне креста.
И я не верю, может, в жизнь иную.
Но вырву гвозди с бренных рук Христа
И кровяные руки расцелую.

Твердят, что нет и не было чудес.
Но вверх гляжу я с тайным содроганьем.
Мне так хотелось, чтобы он Воскрес.
А дальше что? - борьба за выживанье.

С годами и ко мне пришло уже:
Он и в цветке, и в маминой улыбке...
"Христос Воскрес!" - крестьянка на меже.
"Христос Воскрес!" - малыш проснулся в зыбке.

* * *
Мне говорили: "У отца была
Рука всегда уверенной и чуткой..."
Дай Бог, и мне знать тайны ремесла
Живой природы девственной и хрупкой!

Её секретов нераскрытых лад
Вёл то в поля, то звал в лесные дали,
Где ели, словно воины, стоят,
Развесив шишек медные медали.

О, как там птицы по утру поют,
По всей земле, до самой до Европы,
Бегу, бегу, а на пути встают
Былой войны траншеи и окопы.

И папоротник в рост, и лебеда
Мне руки обжигают и колени.
Карабкаюсь, как будто по годам,
По стыкам стран, по судьбам поколений.

И вехи перепаханных границ
О чём-то страшном всё напоминают.
И ни жилья, и ни знакомых лиц.
Что сделали с тобой, страна родная?

Среди полей безмолвных и берёз
Я вдоволь хлеба на столе не видел.
И в горе, и в нужде с тобою рос,
И не был на тебя ни в чём в обиде.

И каждый раз всё громче пел рассвет,
И мчался жеребёнок медной масти...
И проступал живой природы цвет,
Чтоб позабыть про беды и напасти.  

  * * *
Остудит жизнь порыв высокий
Безумным хламом новостей.
Она, как хищник, выпьет соки
Из больно хрустнувших костей.

И в этом гаме, в этом гуле
Всё та же, как издревле, Русь.
Среди её просторных улиц
И я незримо растворюсь.

Куда спешил, куда стремился,
И переделать что хотел?
Лишь кровью собственной умылся,
Пока в чаду её летел.

  * * *
Скажут: "В драку не лезь, задарма пропадёшь!" -
Нынче эта позиция модная.
Жизнь, однако, сложней, и всего не учтёшь,
Жалит словно змея подколодная.

Дальнозоркий, отметят, он был человек.
Всё построил умно и рачительно.
А другой зря горбатится целый свой век.
И в ответ лишь кивнут одобрительно.

Говорят, что наивный наш слишком народ.
И стоит всё на лжи и на тупости.
Если с этих позиций взглянуть наперёд,
Дальнозоркость ведёт к близорукости.

Сколько сгинуло в нетях безвестных - живых.
И как притча глаголет народная:
Жизнь - коварная штука, карает слепых,
Жалит зло, как змея подколодная.

  * * *
Кратки ссор случайных сроки,
Враз не скажешь, - в чём их суть?
Но взаимные упрёки
Не дают потом уснуть.

Что слова материальны,
Подтверждает иногда
Робкий свет свечи прощальный
По дороге в Никуда.

 ПОЕЗД-ПРИЗРАК

От нужды, от пьяных драк, от страхов
Вышли мы в безумный мир людей
Из гнилых, приземистых бараков,
Из глухих, живых очередей.

Говорят, страна моя богата, -
Скарб её доселе не почат.
Но, как прежде, скорбленные хаты
Вдоль просёлков сумрачных торчат.

Но, как прежде, голодны и босы...
И опять нас в новый рай повёз,
Громыхнув железом под откосом
Странный поезд-призрак без колёс.

Он с ума своею тряской сводит,
Словно наспех собранный транзит.
Мы в него то входим, то - выходим.
Гоним время, ну, а он - стоит.